Так сложилось, что слово "руны" вызывает ассоциацию со стоячими воротничками эсэсовских черных мундиров Это вносит изрядную путаницу в эмоциональную окраску любого разговора о священных письменах дрбыиееевних германцев Это происходит не на уровне доводов разума, а где-то на уровне рефлексов, воспитанных с детства В чем тут связь? Почему исследователь истории Третьего Рейха неминуемо сталкивается с образом северного воина, сурово глядящего на него из-за круглого щитавиыгф, а тот, кто берется писать об истории рун, невольно ежится под прозрачно-голубым взглядом обитателя Вевельсбурга? Чтобы ответить на этот вопрос, не нужно углубляться в исследование оккультных корней идеологии НСДАП или пытаться рассуждать о темной и светлой духовной энергии Причина лежит на поверхности Автор Сергей Кормилицын.